О Симфонии C-dur №41, К.551 «Юпитер»:  

– Итак, вся Симфония g-moll в целом утверждает неразрешимость коллизий жизни, если ты – обыкновенный человек. А если  сверхчеловек?

– То ты будешь «сверхчеловечески» преодолевать непреодолимое, что и совершил Моцарт  в  третьей, последней части своей уникальной трилогии – Симфонии «Юпитер» №41, C-dur, К.551. Между прочим, Симфония C-dur – его последнее  большое  до-мажорное творение. Тональность C-dur, в которой Вольфганг всегда ощущал особую, внеличностную свободу (вспомним его фортепьянные Концерты в C-dur!), к тому же  является одной из основных масонских. Ответом на то, почему избрана тональность C-dur, может служить и её дальнейшее использование в Опере «Волшебная флейта». Это, во-первых, 2 Хора из Финала I действия, где, между прочим, есть очень важные для понимания Симфонии C-dur слова. Давай обратим на них внимание. В первом Хоре: «Да здравствует мудрый Зарастро вовеки! Он – гордость земли, образец человека!». Во втором Хоре: «Добро там и любовь живёт, там к счастью путь нас приведёт, и будет раем та земля, а смертные равны богам!». Второй Хор и завершает I действие Оперы – в C-dur! Во-вторых, именно в тональности C-dur главные герои проходят испытания под звуки волшебной флейты, после чего скалы раздвигаются (по-масонски – перед адептами раскрываются двери), и их встречает триумфальный хор. Итак, C-dur символизирует переход человека к высшей ступени духовности, а также – победу разума, приравнивающую его к самим богам! Поскольку вся Симфония насквозь пронизана масонскими фигурами (они расшифрованы в «Прогулке XV (по масонской музыке)»), возникает впечатление, что в её драматургии есть тайный масонский смысл. Сами «фигуры» помогают нам его раскрыть, поэтому этапы-части Симфонии можно даже  по-масонски озаглавить: I часть – «Восхождение», II часть – «Свет истины», III часть – «Испытание стойкости»,  IV  часть – «Торжество разума». Конечной  же целью представляется  «Гармония мироздания».

– Два неразрывных элемента главной партии I части, Allegro vivace – грозный тройной удар, подчёркнутый тиратами (троекратный удар жезла, направляющий адепта к испытаниям), и мучительно восходящий (I – VII↓ - II – I – V – IV) вариант МСВ, изображающий первые робкие шаги испытуемого по ступеням лестницы, – заключают в себе зримую конфликтность, положенную в основу Симфонии в целом. Вскоре каждый из элементов раскрывает свои возможности. Так, вначале тихий и несмелый, МСВ постепенно приобретает характер подбадривающего призыва, а после нагнетающей сомнения связующей – самоуверенность и силу. В лирической побочной партии обращает на себя внимание связующий хроматический октавный пассаж – «Мотив воскрешения-подъёма», связанный всё с той же масонской символикой. И в экспозиции, и в разработке масонские темы подвергаются испытаниям в виде грозных минорных «нападок», но они мужественно борются с «врагом», с каждым разом становясь всё непреклоннее и сплочённее. Как и в Allegro Симфонии Es-dur, Моцарт соединяет в I части исключительно контрастные образы: героические (главная, связующая), лирические (побочная), буффонные (заключительная). Снова театр, снова инструментальная Опера (как, например, по-речевому выразителен диалог струнных в побочной партии!)! Театральность перенесена и в разработку: буффонность «детского» напева заключительной оборачивается непреклонностью и волевым напором на ходу перекрасившегося каданса. Неожиданно вступают тираты главной партии, знаменуя репризу. Но реприза оказывается ложной, а приём – снова театральным. После «срыва» репризы разработка ужесточается, приводя к драматической кульминации. Но, не дав развернуться стихиям, новая волна развития приводит Allegro к исходной основе. Точная полная реприза восстанавливает равновесие. Однако  в конце I части ни одна из мыслей не выделена как ведущая: утверждается весь их целостный комплекс. И поэтому, хотя I часть совершенно завершена конструктивно, от неё неожиданно остаётся ощущение неполной смысловой  законченности. Восхождение совершено, но на ту ли высоту?

–  Ответу на этот вопрос посвящено Andante cantabile F-dur 3/4. Кажется, его главная тема (вариант масонского МО – см.выше), выраженная в десяти тактах одухотворённой кантилены, обладает поистине нескончаемой энергией развития. Положительному заряду этой энергии противостоит образ с отрицательной энергией (аккорды f), который вторгается как будто извне, но, поражённый «красотой и умом» главной темы, самоустраняется. До начала связующей партии всё снова спокойно, однако с её восьмого такта в музыкальное пространство Andante входит новая, до-минорная тема, ломающая ритм и провозглашающая застылое, жуткое оцепенение. «Видение гробовое» пугает своей внезапностью, кажется, что ему уже нéчего противопоставить! Но тут с побочной партией вступает новый масонский символ – «Мотив братства» (параллельное движение терциями). Он-то и даёт отпор «вражьей силе», которая, правда, возвращается в разработке ещё в более мрачном, иррациональном обличии: медленное продвижение вверх по малым и большим секундам полно мистики, ведёт в неведомое. Хотя эта тема занимает всего 9 тактов разработки, музыкальное время словно спрессовано, а концентрация  выражения  жути  предельна! Тем не менее, вместо последнего шага «в неведомое» тьма неожиданно рассеивается (этому предшествует масонская ритмическая фигура «стука адепта в дверь»!) и становится очевидным  «свет в конце тоннеля». Возмужавшая и окрепшая главная тема доходит до торжествующей кульминации на трезвучии C-dur (двери перед адептом открываются). В репризе, казалось бы, напряжение окончательно растворилось в неземном покое «света Истины». Однако в Коде есть один малозаметный, но тревожащий подсознание штрих: в отдалении глухо повторяются октавы валторн в средних голосах на II, неустойчивой ступени лада, и в них чувствуется  затаённая  тревога! Этот конец Andante нешуточно нарушает его уравновешенность и призывает слушать Симфонию дальше, не ослабляя  внимания.

– А дальше, в Менуэте происходит ещё более интересное событие: воскрес Дон-Жуан, тот самый, что смущал нас в III части, Менуэте Симфонии  Es-dur! Невозможно не узнать его по сочетанию крупного штриха и размашистости I раздела  начальной части Менуэта с обольстительным, провоцирующим изяществом II раздела. Главная тема Менуэта развёртывается от мягкой вкрадчивости к энергичной собранности и дерзостной силе. Неожиданно горделивая фанфара на forte в C-dur призывает к вниманию. С неё начинается реприза I раздела, настораживающая своими превращениями: с восьмого такта волевая энергия переходит в упоённость, знакомую нам по Серенаде Дон-Жуана. Обманный призрачный образ скрывается за воздушными хроматизмами мелодии. Всё это – ловушка, которая способна заманить слабого, обмануть его ожидания, поколебать его стойкость. Trio ещё «соблазнительней»: вопросно-ответное построение полно лукавого соглашательства. «Козни дьявольского наваждения» вот-вот вступят в силу! Но, ах, на смену Trio вовремя приходит III часть, повторяющая лишь строгое начальное построение Менуэта! Коварный образ словно на глазах меркнет: Дон-Жуан оказался неспособным  заявить хоть что-нибудь новое, весомое! Мнимый «сверхчеловек» обернулся мыльным пузырём, лопнувшим без всякой борьбы. Не понадобились даже  усилия масонских фигур. Главным  условием  победы  оказалось: не поддаться  наваждению, проявить стойкость.

– И вот, после последнего «Испытания стойкости» наступает момент высшего прозрения в знаменитом Финале Симфонии C-dur. Этот Финал, Molto Allegro – уникальное явление мирового симфонизма, высшее достижение всего XVIII века, устремлённое в далёкое будущее. Моцарт  сам  себе поставил  сложнейшую  техническую  задачу и сам же её  блистательно решил: он соединил гомофонную сонатную форму с буквально пронизывающим каждую её крупицу контрапунктическим развитием.

– Финал, однако, отличается от остальных частей отвлечённо-обобщающим складом тематизма. Все его темы – производные масонского толка, выраженные в определённых символических лейтфигурах. Начальная тема уже давно знакома нам с тобой: это кредо-лейтмотив Моцарта (I – II – IV – III), его излюбленная тема, близкая к грегорианскому хоралу. Вначале нашей прогулки мы заметили её ещё в Симфонии №1 Es-dur, потом в Симфонии №33 B-dur. Здесь же она стала основной, важнейшей формулой, совпав с МСВ. Нейтральная и диатоническая, она в то же время обладает необъяснимой энергией. Но «кредо-лейтмотив» с ответным нисходящим построением образует лишь первую главную партию, вслед за которой звучит не менее значительная по смыслу и, пожалуй, наиболее знаковая для всей Симфонии вторая главная тема – ритм стука на тонике и гаммообразная нисходящая фигурация восьмыми. Вихревой устремлённый спуск мелодии – не что иное, как Ветер Духа (ВД), в данном случае «восточный» (сверху вниз), символизирующий нисхождение на адепта потока божественной энергии! Остальные четыре темы тоже необычны – это как бы отростки, постепенно отделившиеся от основного общего «тематического» стебля. На протяжении всего Финала эти темы незаметно переходят друг в друга, скрепляя единство и утверждая ощущение цельности музыкального потока, хотя он всё более усложняется благодаря полифоническим наложениям голосов. Преобразования иных тем приводят к их полному переосмыслению, и полифонические приёмы этому способствуют ничуть не меньше, чем чисто разработочные. И те, и другие одинаково неисчерпаемы в руках Моцарта.

– Чтобы по-настоящему услышать и прочувствовать, что сделано Вольфгангом, надо проанализировать буквально каждый такт. Чего только мы ни встретим здесь: постоянные фугато уже в связующих темах экспозиции, канонические секвенции (I раздел II побочной темы), обращения. Обращения касаются в основном заключительной партии, которая представляет собой перевёрнутую II главную – тот же Ветер Духа, дующий  уже «с запада» и  отсылающий энергию человека (преобразованную божественную!) обратно к Богу! В разработке контрапункт достигает точки кипения: канон в октаву с двумя имитирующими голосами, канон в квинту на обращённой теме, сочетание прямого и обращённого движения темы в имитациях! Разработка характерна и тем, что в ней непрестанно меняется количество инструментов-голосов: ткань словно пульсирует, то сжимаясь, то растягиваясь. Всё новые тональные краски, наполненность каждого такта тематизмом создают ощущение напряжённой схватки. Наибольшей концентрации разработка достигает в тринадцати тактах последнего отклонения в e-moll. Вступление до-мажора репризы после яростного столкновения голосов в миноре особенно внезапно и таинственно. Реприза сохраняет накал разработки, всё с бóльшим громогласием возвещая о победе. Апофеоз победы выражен очень смелым приёмом, совершенно в духе XX века: после утверждения C-dur в такте 325  бас «С» незаметно подменяется  на  бас «As», а в такте 328 происходит внезапное смещение всего звукового  массива C-dur  в Des-dur (!), изменение регистра на высокий и ускорение темпа. Этот момент у любого слушателя (проверено на детях!) вызывает невероятное волнение и даже замешательство: Моцарт, словно в сказке, одним рывком преодолевает «земное притяжение» и улетает в Космос!  В это же время  происходит и ещё одно важное событие: на оборот заключительной партии (ВД «от бога») накладывается  тема II главной партии (ВД «от человека»), что, по-видимому, означает переход божественной энергии в человеческую, то есть «обожествление человеческого духа». Смертный становится равным Богу, как и обещал нам Хор из «Волшебной флейты»! Но энергия Финала ещё не исчерпана, это чувствуется по всему. Странное замедление как будто психологически  готовит  слушателя  к  чему-то самому  важному.

– И тут вступает  Она – единственная, уникальная, феноменальная Кода! В сложнейшем контрапунктическом соединении одновременно проходят пять разных тем: две темы главной партии, темы связующей и побочной. Настоящий коллапс, вызываемый слуховыми ощущениями, возникающими от прослушивания беспримерной в истории Коды, подобен параличу кролика, на которого взглянул удав. Это инстинктивный страх перед необъяснимым. Полное торжество Моцарта над сложнейшим музыкальным материалом захватывает воображение настолько, что в этот момент ты ощущаешь себя во власти шамана, колдуна, сверхчеловека!

–  Может быть, это ловкий «кунстштюк», математически выверенный  фокус? Желание «свалить всех наповал» своим мастерством?

– Нет, это демонстрация  свойств сверхчеловеческого слуха Моцарта! Он же сам поведал в одном из писем, что слышит одновременно все темы, все части любого произведения и в этот миг ощущает наивысшее наслаждение! Сбылась его давнишняя мечта – разделить со слушателями своё «наслаждение», разрешив им как бы подслушать процесс совмещения всех тем Финала в его мозгу! Так он делится с человечеством  своим  наивысшим  счастьем!

Как Александр Македонский перед смертью мечтал превратиться в орла, чтобы с высоты птичьего полёта одновременно обозреть все завоёванные им царства, так и Моцарт желает с космической высоты обозреть одновременно все темы Финала! Примечательно, что Александру было тогда 32 года, как и Моцарту в период создания Симфонии «Юпитер»!

Из 66 тактов Коды полное совмещение тем занимает 20 тактов (стретта). Вначале стретты духовые трубят «кредо-лейтмотив», струнные же, разбившись на пять голосов, проводят остальные темы. Вскоре духовые сменяются  контрабасами и литаврами (литавры дублируют ритм «кредо-мотива»). Это самое сложное место стретты – 10 видов инструментов играют каждый своё! Осилив труднейшую, «сверхчеловеческую» задачу под руководством Моцарта, инструменты за оставшиеся до конца Финала 16 тактов приходят к абсолютному согласию, причём нисходящие гаммы масонского «Ветра духа» проходят теперь дуэтом струнных и духовых в терцию, что символизирует «мировое единение» (масонская «лейтфигура братста»). Это, видимо, означает, что только с помощью объединения усилий всех «наделённых высшим разумом индивидуумов» можно достичь всеобщей цели и влиться в «Гармонию мироздания». Человек и Космос становятся едины, образуют единый организм! Триумфальное до-мажорное tutti в маршевом ритме труб кульминационно провозглашает «Торжество разума», к которому  и  вела  вся  логика  развития  величайшей  Симфонии Моцарта.

Название «Юпитер», данное Симфонии C-dur после смерти Моцарта неизвестно кем, оправдало себя – только сверхличность (становлению которой и посвящена Симфония), подобная богу-громовержцу Юпитеру, могла бы повести за собой человечество к светлому будущему. И Моцарт не только предсказывает эту сверхличность, но  и  сам  на  время  Финала становится  ею!

– Теперь зададимся целью проанализировать взаимосвязь трёх последних Симфоний Моцарта. Без сомнения, перед нами цикл (даже чередование тональностей Es, g и С сакрально – у  Моцарта оно встречается неоднократно). «Космическая поэма», констатировавшая несовершенство землян, перешла в «Человеческую драму», проанализировавшую уязвимость и слабость обычного человека, а та, в свою очередь – в «Торжество разума», возникающее при восхождении человека к высшим  сферам  духовности!

Не будет почти никакой натяжки и в том, что 3 Симфонии «Великой параболы» по сути можно представить в виде одной гигантской «Сверхсимфонии». Что же будет её частями? Возвышенно-патетическая Симфония Es-dur – это как бы I часть, Allegro Сверхсимфонии. В ней действительно преобладает конфликтный характер, обычно свойственный  первому Allegro. Симфония g-moll представляет глубоко психологическую II часть, выявляющую внутренний мир человека, что в общем-то характерно именно для средних частей Andante. А целенаправленная неудержимость Симфонии C-dur, равнозначная жизнеутверждающему характеру последних частей симфонического цикла, является идеальным Финалом! Теперь уже каждому понятно, что Моцарт не только глубокий музыкант, но и глубокий философ. Его «Великая парабола» действительно велика: из бесконечного Космоса – к Земле, с Земли – к бесконечности  Космоса. Сама  же  дуга  «Великой  параболы»  в  виде трёх  Симфоний  1788 года  становится  символом  «Гармонии  мироздания»!